Первой этого состояния не выдержала моя мама. В один из дней она довольно резко сказала, что дочери нужна здоровая и сильная мать. Вопреки всему. И я вдруг очень четко поняла, что вернуть меня к жизни может только фигурное катание. Потому что по большому счету всю мою предыдущую жизнь можно было разделить на две части: Сережа и спорт, которым я начала заниматься в четыре года. Потерю и того и другого я бы просто не пережила. Тогда из Москвы я и позвонила в Симсбери Виктору Петренко и попросила прислать мне мои коньки. Он как-то сразу все понял, сказал, что я молодец, и в середине декабря – почти через месяц после Сережиной смерти – я пришла в ЦСКА.

…Я боялась даже думать о том, что когда-нибудь мне придется выступать одной. В то же время я совершенно четко решила, что второго партнера у меня не будет. Предложения были. Но мне казалось, что я физически не смогу ни к кому прикоснуться, позволить взять себя за руку на льду. К тому же я не могла отделаться от мысли, что мои выступления даже в одиночестве будут в какой-то степени предательством по отношению к Сергею. По крайней мере, пока продолжается траур.

Эти мысли были настолько непереносимы, что я инстинктивно пошла в церковь к отцу Николаю, который крестил меня, венчал нас с Сергеем, крестил Дашу, когда она родилась, потом отпевал Сергея… Он выслушал меня и очень просто сказал: «Не бойся быть счастливой в своей будущей жизни. Катайся. А если случится, что ты встретишь близкого тебе человека, приведи его в церковь, и я благословлю ваш союз».

Эти слова меня успокоили, но я, как выяснилось, и понятия не имела, насколько наивными были мои представления о жизни и со сколькими сложностями мне придется столкнуться впервые. Помню, когда я уже начала тренироваться в ЦСКА, мне предложили встретиться с одним бизнесменом, который, как объяснили, спонсирует несколько детских фондов и хотел бы дать мне денег для Даши. Эта встреча состоялась, но когда дома я открыла конверт с деньгами, то пришла в ужас от того, насколько велика была сумма. Естественно, я позвонила поблагодарить, потом мы встретились еще раз – он пригласил меня пообедать, говорил о том, что много лет следил за нашей с Сергеем карьерой, потом стал рассказывать о своих родственниках в Париже, о капиталовложениях, которые у него были во Франции, Америке, Германии, и вдруг спросил, какую машину я хотела бы иметь.