«…Мама, пиши мне длинные-длинные письма, – напоминал Гриньков перед каждым своим отъездом в Америку. – И Наташка пусть пишет». Домой звонил редко: разве что напомнить про письма, если случалась оказия для их передачи. Или устроить допрос старшей сестре Наташе: «Мамка там как? Одевается хорошо? Смотрите, чтобы все у вас в порядке было…» Кому как не ему было заботиться после скоропостижной – от инфаркта – смерти отца о своих женщинах?

«Он излучает вокруг себя доброту, – писала о Гринькове английская журналистка, тридцать лет пишущая о фигурном катании, Сандра Стивенсон. – В этом виде спорта такое практически не встречается: слишком концентрируются спортсмены на своем. Эта светлая аура действовала как магнит на всех, кто хоть однажды разговаривал с Сергеем».

Когда известие о смерти Гринькова пришло в Симсбери, где последний год жили и тренировались фигуристы, с владелицей русского ресторанчика «Бабушка» случилась истерика. У нее Сергей с Катей обедали лишь однажды.

В 1991 году, когда Гриньков с травмой плеча (из-за которой они с Катей и приняли окончательное решение оставить любительский спорт) оказался на операционном столе в отделении спортивной и балетной травмы ЦИТО, в него столь же стремительно влюбился весь медицинский персонал. Палата же от постоянного нашествия посетителей превратилась в проходной двор.

– Когда я впервые увидел его суставы, то понял, что Сергей никогда не щадил себя и всегда тренировался на пределе, – говорил лечащий врач Гринькова хирург Сергей Архипов. – Впрочем, такой же была и Катя. Она лежала в ЦИТО трижды: от сумасшедших нагрузок у нее периодически расслаивались косточки стопы. Но об этом мало кто знал.